Бурштин Михаил Григорьевич (1943)
Композитор. Лауреат конкурса молодых музыкантов-исполнителей республик Средней Азии и Казахстана (1964). Доцент. Родился 19 мая 1943 года во Фрунзе в семье музыкантов. Отец - Григорий Михайлович Бурштин и мать - заслуженная артистка Киргизской ССР Слава Марковна Окунь - после окончания Московской консерватории в 1940 году приехали в Киргизию и активно содействовали развитию музыкального искусства республики. В 1957 году М.Бурштин оканчивает музыкальную
школу
им. П.Шубина (класс Д.Г.Склютовского) и поступает на фортепианное отделение Киргизского музыкально-хореографического
училища
им. М.Куренкеева (класс В.С.Хананаева). Обучаясь на последнем курсе, начинает пробовать свои силы в композиции и его попытки находят поддержку у преподавателя гармонии
В.В.Янковского, сыгравшего важную роль в становлении молодого композитора.
Интересно, что маститый М.Р.Раухвергер, автор известного балета «Чолпон», которому Бурштин показал свои сочинения, не поддержал его на этом поприще. Однако В.В.Янковский был уверен в своем ученике и настойчиво рекомендовал ему продолжать сочинять. И педагог оказался прав.
В 1961 году М.Бурштин с отличием оканчивает училище и поступает на фортепианный факультет Ташкентской государственной консерватории по классу А.М.Литвинова.
С 1962 года - совмещает занятия на этом факультете с занятиями на кафедре композиции по классу А.А.Малахова, а затем профессора Г.А.Мушеля, а также - с действительной военной службой в Ансамбле песни и пляски ТУРКВО (в 1962-1965 гг.). В 1964 году как пианист он участвует на II межреспубликанском конкурсе молодых музыкантов-исполнителей республик Средней Азии и Казахстана и завоевывает диплом лауреата III степени.
Занятия в консерватории М.Бурштин совмещает с работой концертмейстера и артиста оркестра, а после окончания с отличием фортепианного факультета консерватории в 1966 году его оставляют на кафедре специального фортепиано в качестве преподавателя. В 1968 году, окончив композиторский факультет, Бурштин возвращается во Фрунзе и работает в Киргизском государственном
институте искусств
им. Б.Бейшеналиевой преподавателем, затем старшим преподавателем (с 1969 г.) кафедры специального фортепиано. Одновременно с 1968 года преподает в Киргизском государственном музыкальном
училище
им. М.Куренкеева. Многолетняя плодотворная педагогическая деятельность М.Бурштина отмечена присвоением ему ученого звания доцента (1985).
Творчество М.Бурштина обширно и многообразно. Интересы композитора выходят за рамки привычного круга образных и жанровых представлений, сложившихся в киргизском профессиональном музыкальном искусстве. Композитор смело экспериментирует с жанровыми моделями искусства прошлого и настоящего, пользуясь при этом кардинально новыми средствами музыки XX столетия в области формы, лада, гармонии, полифонии, метро-ритма, инструментовки. И если в ранних сочинениях эти эксперименты еще не характеризовали стиля автора, то в сочинениях последних лет Бурштин добивается (не отказываясь от эксперимента) органичности и художественной убедительности.
М.Бурштин является одним из ведущих пианистов-исполнителей в республике, бегло читает с листа любой нотный текст. Часто выступает и как солист, и как концертмейстер, ансамблист. Он является первым исполнителем многих фортепианных и камерно-инструментальных произведений киргизских авторов, выступает по телевидению и радио.
Член Союза композиторов СССР с 1969 года.
При всем многообразии творческих устремлений следует подчеркнуть одно из главных качеств музыки Бурштина - во многих сочинениях композитор творчески преломляет традиции киргизской народной музыки. Причем и здесь автор ищет новые пути освоения элементов киргизского фольклора, опираясь на неофольклорные традиции Б.Бартока, Л.Яначека, современных советских композиторов. Бурштин обращается и к фольклору других народов СССР (обработки дунганских, украинских, татарских песен), а также к традициям американской народной музыки (цикл на слова Э.Межелайтиса), чилийским песням (рапсодия-баллада «Памяти Виктора Хары»). Эти широко национальные и интернациональные связи - характерная черта творчества современного киргизского композитора М.Г.Бурштина.
Владеет ивритом и английским языком, может объясняться и читать искусствоведческую литературу на французском, итальянском, чешском и польском языках. В молодости увлекался настольным теннисом и шашками.
Жена - Фаина Хармац, также закончила Ташкентскую консерваторию по классу фортепиано. Сын Григорий, выпускник МГУ, работает программистом.
C января 1993 г. М.Бурштин с супругой живут в Ришон-ле-Ционе (Израиль). Регулярно выступают фортепианным дуэтом с концертами - как сольными, так и в ансамбле с другими музыкантами - в Израиле и в Германии.
Декабрь 2010 г.
ОСНОВНЫЕ СОЧИНЕНИЯ
НОТОГРАФИЯ
ДИСКОГРАФИЯ
БИБЛИОГРАФИЯ
ИСТОЧНИКИ
Михаил Бурштин: музыка Родины, языка и крови
Эту статью написал Андрей Георгиевич Кузнецов, музыковед, член
Союза композиторов Кыргызстана, автор 12 книг по музыкальному искусству и лингвистике, многочисленных публикаций.
Его перу принадлежат монографии о выдающихся кыргызских певцах – Булате Минжилкиеве, Сайре Киизбаевой, Марьям Махмутовой, книга рассказов «Невыдуманные истории» и другие работы.
Заслуженный деятель Кыргызской Республики, кандидат филологических наук, доцент Кыргызско-Российского Славянского университета имени Б.Н.Ельцина.
В «ЛК» печатается с 1986 года.
Это случилось в начале 80-х годов. В Кыргызской государственной
филармонии давал концерт пианист из Чехословакии Петер Топерцер. Программа обещала быть интересной, поскольку включала малоизвестные кыргызскому слушателю произведения чешских композиторов. Это, естественно, привлекло внимание наших музыкантов. Однако концертант почему-то отклонился от обещанной программы, и все первое отделение играл сочинения Шопена и Дебюсси, иначе говоря, популярный репертуар. Скорее всего, он решил, что провинциальному слушателю произведения его соотечественников будут просто непонятны. Отделение закончилось, объявили десятиминутный антракт. Но вот прошло двадцать минут, а пианиста все еще не было. Прошло полчаса – сцена по-прежнему пустовала, а среди слушателей уже нарастал ропот недовольства. Наконец, Топерцер появился на эстраде. Музыканта трудно было узнать – от былого спокойствия и респектабельности не осталось и следа, он был явно чем-то возбужден. Пианист порывисто сел за рояль и заиграл, строго придерживаясь программы. Музыканта будто подменили: теперь он играл с предельной самоотдачей, словно выступал на международном конкурсе. Зал это сразу почувствовал.
Но что же произошло в антракте и чем была вызвана такая метаморфоза – недоумевали наши меломаны? Оказывается, как стало известно позже, в антракте за кулисы зашел преподаватель
института искусств, молодой, но уже известный в республике композитор и пианист Михаил Бурштин. Он был всесторонне образованным музыкантом и большим знатоком современной музыки. Более того, Миша, как его ласково звали друзья и коллеги, увлекался иностранными языками и как раз в это время учил чешский. Поэтому он обратился к гостю на его родном языке. Разговор носил сугубо профессиональный характер: говорили о новых тенденциях в фортепианном исполнительстве, особенностях интерпретации, о сочинениях чешских авторов, которые Бурштин хорошо знал. Миша признался, что его привлекла программа концерта, на котором должны были прозвучать пьесы Л.Яначека, которые он очень хотел услышать. Топерцер был поражен эрудицией и широтой интересов кыргызского коллеги и за беседой не заметил, что время антракта уже прошло...
Михаил Бурштин заявил о себе как музыкант исключительного дарования еще в начале 60-х годов, когда учился на фортепианном отделении Кыргызского музыкально-хореографического
училища имени М.Куренкеева. У него был абсолютный слух, он бегло читал с листа любой нотный текст (позже он это искусство довел до совершенства), пробовал силы в сочинительстве. И удивительно тонко чувствовал музыку. Это естественно – ведь его родителями были музыканты.
Семья Бурштиных хорошо была известна в музыкальных кругах Кыргызстана. Отец – Григорий Михайлович Бурштин – и мать – заслуженная артистка республики Слава Марковна Окунь – были отличными пианистами. Выпускники Московской консерватории, они приехали в Киргизию в 1940 году, как они думали, на несколько лет, но, полюбив горный край, остались здесь практически на всю жизнь. Их вклад в музыкальную культуру республики весом.
В мае 1943 года в семье родился сын, которого в честь деда назвали Михаилом. Уже в раннем детстве Миша поражал всех своей одаренностью. Рассказывают, что иногда дома Григорий Михайлович усаживал сына у фортепиано и устраивал ему своеобразный экзамен: он нажимал на клавиши, а кроха-сын безошибочно называл извлеченные звуки и аккорды. В шесть лет он начал заниматься музыкой, а далее последовал полный цикл музыкального образования: школа, училище, учеба в Ташкентской консерватории, а потом еще и стажировка в Москве и ассистентура в Свердловске. Все это вместе заняло двадцать лет.
В
школе Миша занимался в классе педагога Д.Г.Склютовского, а в
">училище – у В.С.Хананаева и одновременно работал концертмейстером у вокалистов, где приобрел навыки игры в ансамбле. Важную роль в становлении молодого музыканта сыграло общение с музыковедом
В.В.Янковским, преподававшим в училище гармонию – он первый заметил композиторские способности студента и поощрял его опыты в данном направлении. Интересно, что маститый М.Р.Раухвергер, автор известного балета «Чолпон», которому Миша показал свои сочинения, не поддержал его на этом поприще. Однако,
Янковский был уверен в своем ученике и настойчиво рекомендовал ему продолжать сочинять. И педагог оказался прав. Отлично сыграв на госэкзамене первую часть Второго фортепианного концерта С.Рахманинова, Бурштин окончил училище и в том же году поступил в Ташкентскую консерваторию, вначале как пианист (класс А.М.Литвинова), а позже и как композитор.
Время учебы в консерватории было использовано Михаилом чрезвычайно плодотворно: он окончил ее по двум специальностям, не прерывая занятий, отслужил в армии, удачно выступил на зональном конкурсе... и нашел спутницу жизни. Его женой стала студентка консерватории, талантливая пианистка Фаина Хармац. Однако предоставим слово самому музыканту:
- По иронии судьбы мое поступление в Ташкентскую консерваторию и ее окончание (как пианиста) ознаменовалось стихийными бедствиями: пожаром в 1961 году – консерватория почти вся сгорела – и землетрясением 1966 года. Как композитор, я учился там же с 1962 по 1967 годы; последние два года преподавал на кафедре специального фортепиано, даже выпустил двух человек. С 1962 по 1965 годы служил в армии в Ансамбле песни и пляски ТУРКВО (в Ташкенте, хотя много времени находился на гастролях по округу и за его пределами), но учебы в консерватории не прерывал – на это время я перешел на заочное отделение по обеим специальностям, а после демобилизации вернулся на очное. Из педагогов консерватории отмечу свою подверженность влиянию теоретика Ю.Г.Кона, человека энциклопедических знаний, владеющего рядом языков, оперирующего в своих трудах законами высшей математики, одного из «чемпионов» Ташкента по читке с листа (мне посчастливилось с ним много музицировать). Не будучи пианистом по образованию, он обладал завидной фортепианной техникой, знакомство его с новейшими течениями в музыке того времени сыграло большую роль в моем становлении как музыканта. Он же познакомил меня с А.А.Малаховым, интереснейшим композитором авангардного направления, который и стал моим учителем по композиции. (Позже он покинул консерваторию, и меня перевели к Г.А.Мушелю, у которого я и окончил вуз, а Малахов, к сожалению, прожил всего 33 года...)
Из произведений, написанных музыкантом в консерваторские годы, можно выделить Первую симфонию, две сонаты (для фортепиано и для 2-х фортепиано), вокальный цикл на слова Э.Межелайтиса, Вариации для струнного трио, романсы и, конечно же, Концерт для фортепиано № 1 – его дипломную работу. Как пианист, Михаил окончил консерваторию с отличием (впрочем, как и училище), но год спустя, когда он защищал композиторский диплом, произошел досадный инцидент на коллоквиуме: студент вступил в полемику об атональности в фантазии П.И.Чайковского «Франческа да Римини» с самим председателем госкомиссии, за что и был наказан – вместо ожидаемого «отлично», получил «хорошо». Естественно, с такой оценкой на госэкзамене не могло быть и речи о «красном» дипломе...
Во Фрунзе Бурштин вернулся уже сформировавшимся музыкантом и стал работать в открывшемся годом ранее
Кыргызском государственном институте искусств. Кроме специального фортепиано, он вёл камерный ансамбль, концертмейстерский класс. Преподавал также композицию и даже выпустил одного ученика. Молодой музыкант развернул активную исполнительскую деятельность, играл не только соло, но и со многими известными в республике музыкантами – инструменталистами, певцами.
И хотя педагогическая и исполнительская деятельность отнимала много времени, Бурштин ни на минуту не забывал о творчестве. Он писал много и плодотворно, смело экспериментируя с современными композиторскими технологиями – от додекафонии до алеаторики. Только за первые три года после окончания консерватории им были написаны такие значительные произведения, как Симфоническая поэма, Концертино № 1, Вторая симфония, «Триптих» для квартета духовых, два фортепианных концерта, не говоря уже о многочисленных инструментальных пьесах и обработках. Естественно, такая активная деятельность не могла остаться незамеченной – в 1969 году М.Бурштин был принят в
республиканскую композиторскую организацию.
А в ноябре 1971 года во Фрунзе прошел XI пленум
Союза композиторов Киргизии, посвященный творчеству молодых композиторов. Михаил был представлен на нем Второй симфонией и двумя фортепианными пьесами – Пасторалью и Каприччио. Выступление композитора прошло удачно. Московский критик А.Богданова, побывавшая на концертах пленума, отметила рационалистический склад музыкального мышления автора, его умение четко и логично конструировать форму, изобретательность в развитии материала. Она положительно отозвалась о его симфонии, хотя и отметила некоторое влияние Шостаковича на музыку крайних частей (с чем композитор категорически не согласен). Самые теплые слова критика были отнесены к средним частям четырехчастного цикла. «Вторая часть, - писала она на страницах журнала «Советская музыка», - привлекает единством настроения, утонченностью лирики, живым воссозданием красоты кыргызского фольклора. Третья же ассоциируется с картиной народного празднества. Танцевальные, ритмически активные мелодии, искусно развиваемые, положены в основу этой музыки. Ритмическая изысканность – вообще одна из привлекательных особенностей стиля данного автора».
Вторая симфония – одно из немногих сочинений композитора, в котором он обратился к фольклорным источникам. В дальнейшем Бурштин отказался от цитирования фольклорных тем, предпочитая «вкраплять» в ткань своих сочинений характерные элементы кыргызского мелоса, метроритма, использовать особенности формообразования и т.д.
Мы познакомились в конце шестидесятых годов на одном из концертов. Михаил поразил меня блестящей фортепианной техникой и терпкостью звучания своей музыки – так у нас в ту пору еще никто не писал: в ней было больше диссонансов, чем консонансов, и, главное – море экспрессии. Внешне спокойный и даже несколько флегматичный, Миша преображался, когда садился за рояль – в его игре всегда ощущалась твердая воля и темперамент. Таким же твердым и бескомпромиссным был музыкант и при отстаивании своих творческих принципов, убеждений. Естественно, у него были недоброжелатели и, просто, завистники. Но большинство музыкантов, в том числе и самые именитые, уважали и ценили его. Не было случая, чтобы Бурштин кому-нибудь в чем-нибудь отказал, а обращались к нему постоянно – и как к консультанту Союза композиторов, и как к исполнителю.
Во второй половине 70-х – начале 80-х годов композитором было написано много ярких, самобытных по языку и колориту сочинений, таких, как рапсодия-баллада «Памяти Виктора Хары», сюита для фортепиано, струнных и литавр «Афоризмы», «Дунганская сюита», «Кош кайрык» для оркестра кыргызских народных инструментов, Концерт для двух фортепиано, концертные транскрипции сочинений кыргызских авторов. Интересно, что Михаил Бурштин обладает удивительным качеством – способностью проникновения в интонационный и образный строй музыкальных культур различных народов – кыргызской, русской, еврейской, украинской, дунганской, узбекской, казахской, татарской и даже испанской (в «Памяти Виктора Хары»). Именно это качество и врожденная музыкальность позволяют ему плодотворно работать со столь различным по своим музыкально-стилистическим характеристикам материалом. Сочинения композитора неоднократно исполнялись ведущими коллективами и отдельными исполнителями республики, а многие из них и по сей день хранятся в «Золотом фонде» Кыргызской телерадиовещательной корпорации. В 1976 году на концерте в
Академическом театре оперы и балета имени А.Малдыбаева, данном в честь присуждения почетного звания народного артиста СССР Булату Минжилкиеву и Асанхану Джумахматову, звучала и музыка Бурштина. «Наш репертуар произвел фурор, - рассказывал А.Джумахматов, - фрагменты из «Бориса Годунова», «Дона Карлоса», «Материнского поля» Калыя Молдобосанова, рапсодия-баллада «Памяти Виктора Хары» Михаила Бурштина, романсы... Зрители стояли во всех проходах зала, награждали каждый номер овациями».
Наряду с педагогической и творческой работой, Бурштин много концертировал. Он играл не только в Киргизии, но и почти во всех союзных республиках бывшего СССР, выступая и как солист, и как концертмейстер. Пианист сопровождал в больших концертных турне по стране ведущих солистов Кыргызской оперы, аккомпанировал на концертах певцам и инструменталистам. Заслуги музыканта получили официальное признание: в 1985 году он стал доцентом, а пять лет спустя ему было присвоено почетное звание заслуженного артиста республики.
В республиканской
филармонии имени Т.Сатылганова были проведены два концерта музыканта – сольный и авторский (с камерным оркестром). Выступая на концертах в Кыргызстане и за его пределами, наряду с собственными сочинениями, Бурштин исполнял произведения композиторов разных стран и эпох, включая малоизвестные или незаслуженно забытые опусы. Его репертуар был просто огромен. К числу наиболее любимых авторов музыканта можно отнести Баха, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Брамса, Рахманинова, Стравинского, Щедрина. Пианист был первым (или одним из первых) исполнителем ряда фортепианных сочинений современных авторов. Так, на концерте, состоявшемся в мае 2009 года в филармоническом зале Тель-Авива, прозвучали недавно написанные «Романтические дуэты» Р.Щедрина, исполненные Ф.Хармац и М.Бурштиным.
Говоря о пианистической деятельности Бурштина, невозможно умолчать о его исполнении произведений кыргызских композиторов самых различных жанров – от инструментальных пьес и ансамблей до опер, балетов и симфоний. Играл он много и постоянно. Это объясняется тем, что Бурштин выступал как пианист-иллюстратор или концертмейстер на заседаниях Экспертной комиссии при республиканском Министерстве культуры, периодически проходивших в
Союзе композиторов Киргизии. Здесь он был просто незаменим.
«В исполнительском искусстве равных ему не было, - вспоминает композитор, профессор В.Роман. – Он показывал себя не только как превосходный виртуоз, но и как оригинальный интерпретатор, с поистине неограниченным диапазоном исполняемой музыки разных стилей и направлений. В Союзе композиторов не обходилось ни одного прослушивания новой музыки без его участия, так как Миша мог свободно, безо всякой предварительной подготовки, читать с листа любой сложности клавир, саккомпанировать тут же певцу или певице. Не робел он и перед оркестровыми партитурами...»
Особо хотелось сказать о концертных транскрипциях Бурштина. Здесь невольно приходят на память знаменитые транскрипции Ф.Листа. Как и у великого романтика, этот жанр доведен у Бурштина до совершенства – в этих пьесах столько виртуозного блеска, красоты, всплеска фантазии, колористических находок – они просто зачаровывают! Особенно, если они звучат в исполнении удивительно слитного, словно один организм, семейного дуэта Хармац – Бурштин. Будь то кыргызский кюу «Маш ботой» или еврейский танец «Хава Нагила».
В 80-е – начале 90-х годов появляются новые сочинения композитора – оркестровые «Кыргызские этюды» и «Еврейские танцы», марши для духового оркестра, инструментальные пьесы. По-прежнему Бурштин много пишет для своего любимого инструмента – фортепиано. Во многих из его сочинений присутствует кыргызская тематика. Музыка Бурштина современна по форме и содержанию, созвучна пульсу времени. И её всегда можно узнать по характерному звучанию. Она динамична, порой, жестка, но всегда выразительна; вообще, неравнодушие – характерная черта мировосприятия автора, и это всегда ощущается в его музыке. В то время Бурштин был одним из немногих (если не единственным) среди кыргызских музыкантов, владеющих новыми для того времени методами композиторской техники: додекафонией, сонористикой, сериальностью, алеаторикой. Еще в студенческие годы, проиграв и изучив сотни произведений современных авторов, он успешно освоил эти технологии и стал применять их в своем творчестве. Острые, терпкие созвучия, моторика, завораживающие ритмы, контрастные сопоставления регистров придавали его музыке особый шарм и пикантность. В то же время в ней были и медленные, исполненные глубокого чувства страницы, где слух отдыхал, а выразительные темы ласкали слух.
Сочинения Бурштина звучали не только на концертах и в эфире, но и широко использовались (и используются по сей день) в педагогической практике – от детских музыкальных школ до консерватории. Среди них хотелось бы выделить очаровательные пьески для самых юных музыкантов: «Цыплёнок», «Девочка и Козёл», «Встреча собачек разной величины», «Заяц и Волк», «Птичка и Кошка», «Петух-забияка», «Беседа Кошки с Собакой», «Белка», «Дождик», «Калпак и Тюбетейка». Написанные искренне, с чувством юмора и большой любовью к детям, они пользуются неизменными симпатиями и у самих исполнителей, и у их слушателей.
Произведения Бурштина исполнялись и исполняются далеко за пределами Кыргызстана, и не только кыргызскими исполнителями. В их числе – заслуженный артист Украины, певец Ю.Олейник, флейтист из США Дж.Солум. О широком интересе к ним говорит и тот факт, что ноты композитора постоянно издавались в Москве во Всесоюзном издательстве «Советский композитор» (вышло около двадцати сборников, в которые вошли и пьесы Бурштина), а также в других городах – в Алма-Ате, Ленинграде, Киеве, Смоленске, Нью-Йорке. Кроме того, во Фрунзе в 1988 году издательство
«Кыргызстан» выпустило авторский сборник композитора.
Почти четверть века проработал профессор кафедры специального фортепиано Михаил Бурштин в
Институте искусств имени Б.Бейшеналиевой и в
музыкальном училище имени М.Куренкеева. О его классе в институте следует сказать особо. Благодаря своей эрудиции, педагогическому мастерству и личным качествам, Михаилу Григорьевичу удалось сформировать группу единомышленников, энтузиастов, преданных выбранной профессии, музыке. Его студенты – а через класс Бурштина прошло несколько десятков студентов – были активными участниками различных конкурсов, фестивалей, концертов, музыкальных встреч и т.п. Часто проводились классные концерты, они, как правило, были тематическими: кыргызская музыка, чешская музыка, Моцарт, Барток, Щедрин... Доцент Бурштин подготовил около тридцати специалистов. Ныне они трудятся в различных странах мира. Со многими их них педагог поддерживает творческие и дружеские связи.
В 1992 году принял важное для себя и своей семьи решение о переезде на постоянное место жительства в Израиль. Он долго колебался, раздумывал – трудно было разрушить сложившийся годами уклад жизни, проститься с любимой работой, друзьями, коллегами, учениками. Но были и объективные причины, побуждавшие к отъезду – распад СССР, неопределенность будущего, конфликты по работе и другое. В январе 1993 Бурштины покинули Кыргызстан. Началась новая жизнь, совсем иная, непривычная – не нужно было по утрам спешить на работу, заниматься со студентами, зато появилось много свободного времени. Однако Михаил был по натуре «трудоголиком» - он просто не мог сидеть без дела. И тогда он вместе с супругой Фаиной – верным другом и соратником – развернули активную деятельность: они долгие часы проводили за инструментом, а затем выступали на концертах, чаще бесплатных, благотворительных. Концерты были сольные и в ансамбле с другими музыкантами. Кроме того, Михаил сотрудничал с самодеятельным хором, составленным из пенсионеров – выходцев из бывшего Союза – аккомпанировал на концертах, делал обработки. А затем начались поездки в Германию. За четыре вояжа фортепианный дуэт Хармац-Бурштин дал 25 концертов. Выступали в Бонне, Кёльне и во многих других городах. Среди слушателей неизменно были и проживавшие в Германии бывшие студенты концертантов.
Говоря о семейном дуэте музыкантов, известный кыргызский журналист А.Баршай, тоже переехавший в Израиль, писал в конце 90-х годов: «Так получилось, что эта форма музицирования оказалась тем маленьким спасательным кругом, который не дал талантливым музыкантам пропасть, опуститься здесь, в Израиле, и вместе с тем позволяет заниматься тем единственным делом, которое они всю жизнь мечтали делать. Они играют здесь перед любой аудиторией, порой за гроши, но всегда с максимальной артистической отдачей и творческой добросовестностью».
Все эти годы Бурштин не прерывал творческих связей со своей родиной. Он вел активную переписку с коллегами и друзьями, консультировал, давал советы, высылал ноты для концертных выступлений и, главное, писал музыку. Так, в период с 1993 по 2009 год им был написан целый ряд сочинений, в той или иной степени связанных с Кыргызстаном, Средней Азией: «Сказ о Манасе», «Ак концерт», «Бухарские танцы» и многое другое.
В Израиле семья Бурштиных вот уже много лет живет в городе Ришон ле-Цион, где снимают скромную трехкомнатную квартиру. Их взрослый сын Григорий, выпускник МГУ, специалист по кибернетике, живет со своей многодетной семьей отдельно и работает программистом. В 2004 году Михаил перенес сложнейшую операцию по трансплантации печени, что спасло ему жизнь. А год спустя ушла из жизни мать музыканта – Слава Марковна, она прожила 90 лет. Недавно Михаил успешно освоил компьютер и подключился к Интернету – теперь его связь с внешним миром заметно расширилась. Его хобби – иностранные языки, чтение (он владеет ивритом и английским, может объясняться и читать искусствоведческую литературу на французском, итальянском, чешском, польском), в молодости увлекался настольным теннисом и шашками. Однако, главным «хобби» у Бурштина всегда была и остается музыка.
Как-то музыкант признался: «Моё исполнительское кредо – просветительство. Мой идеальный слушатель – тот, кто хорошо разбирается в музыке и, в частности, в пианизме, но, главное, незнаком с исполняемым произведением. По крови я еврей, по языку русский, по музыкальному языку (как композитор) – кыргыз (что сказывается и в моих «некыргызских» сочинениях»).
Михаил Бурштин живет в Израиле, но душой и сердцем он по-прежнему в Кыргызстане, на земле которого он родился, вырос и сформировался как музыкант. А Родина у человека всегда одна.
"Литературный Кыргызстан", 2009, № 2, с. 166-176.
